К 100-летию Великой Октябрьской социалистической революции
Практически бескровный разгром мятежа Корнилова в конце августа 1917 года свидетельствовал о том, что попытки установить контрреволюционную диктатуру не получили массовой поддержки в России.
Эти политические сдвиги в общественном развитии были отражены в резолюции «О власти», принятой 31 августа 1917 года ЦК большевистской партии. Резолюция обращалась к ЦИК Советов с требованием отстранить от власти кадетов, стоявших за Корниловским мятежом, и одновременно установить революционную власть из представителей рабочих и крестьян. Резолюция выдвигала требования демократического мира, решения аграрного вопроса, установления рабочего контроля за производством. Эта резолюция была принята большинством голосов 31 августа на заседании Петроградского совета и 5 сентября – на заседании Московского совета.
В статье «О компромиссах», опубликованной в газете «Рабочий путь», В.И. Ленин обосновал необходимость соглашения с меньшевиками и эсерами, которые в то время возглавляли ЦИК Советов. Ленин предложил этим партиям поддержку создания правительства без представителей буржуазии на базе Советов. Ленин настаивал на том, чтобы такое правительство обеспечило переход к власти Советов на местах. Ленин подчеркивал: «Теперь и только теперь… такое правительство могло бы создаться и упрочиться вполне мирно».
Однако руководители меньшевистской и эсеровской партий отвергли проект большевистской резолюции «О власти». Они поддержали создание Директории (Совета пяти) в составе А.Ф. Керенского, А.И. Верховского, Д.Н. Вердеревского, А.М. Никитина и М.И. Терещенко. Одновременно руководство меньшевиков и эсеров выступило за быстрый созыв Демократического совещания, который был объявлен Предпарламентом.
Между тем разгром Корниловского мятежа не остановил углубление общего кризиса в стране к сентябрю–октябрю 1917 года. За 1917 год объем промышленного производства России сократился на 36,4%. Примерно в такой же пропорции сократилось металлургическое производство; многие домны работали с недогрузкой, а почти половина мартеновских печей бездействовала. Сократилось производство легкой промышленности. В стране ощущался недостаток тканей, одежды, обуви. Тяжелое положение сложилось на железнодорожном транспорте. Осенью голод охватил промышленные районы страны. Жестоко страдала от него и армия. В своей статье «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», написанной 10–14 сентября 1917 года, В.И. Ленин доказывал и предостерегал: «Катастрофа невиданных размеров и голод грозят неминуемо».
***
Кризис власти был очевиден, и Ленин решил воспользоваться им для реализации тех целей, которые он провозгласил в «Апрельских тезисах», – осуществить переход к социалистической революции. Между 12 и 14 сентября Ленин, находившийся в это время в Гельсингфорсе, написал письма Центральному комитету «Большевики должны взять власть» и «Марксизм и восстание». В них он утверждал, что в стране сложились объективные и субъективные условия для проведения успешного вооруженного восстания. Ленин торопил, так как считал, что Керенский, оттолкнув от себя кадетов, с одной стороны, и часть левых сил в эсеро-меньшевистской коалиции – с другой, готов пойти на сговор с немцами и сдать им Петроград. Ленин предупреждал: «Предстоящая отдача Питера сделает наши шансы в сто раз худшими. А отдаче Питера при армии с Керенским и Ко во главе мы помешать не в силах».
Однако призывы Ленина не вызвали единодушной поддержки в руководстве большевистской партии. Каменев и Зиновьев выступили решительно против предложений Ленина, считая начало восстания несвоевременным. Троцкий выдвинул альтернативный план действий, который исходил из необходимости увязывать выступление с поддержкой Советов. Сталин же предложил передать письма Ленина на рассмотрение наиболее крупных партийных организаций, исходя из того, что такое важное решение требует широкого и всестороннего обсуждения.
В начале октября 1917 года Ленин тайно прибыл из Гельсингфорса в Петроград. 10 октября Ленин принял участие в заседании ЦК, на котором он выступил с докладом. Он осудил «равнодушие к вопросу о восстании» со стороны руководства партии и высказал мнение, что, «по-видимому, время значительно упущено». Ленин уверял, что «большинство теперь за нами», что «политически дело совершенно созрело для перехода власти», и настаивал на том, что «надо говорить о технической стороне» восстания.
На заседании ЦК 10 октября 10 голосами против 2 (Каменев и Зиновьев) была принята ленинская резолюция: «Признавая таким образом, что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и решать все практические вопросы». На этом же заседании ЦК было принято решение создать Политическое бюро в составе: В.И. Ленин, А.С. Бубнов, Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев, Г.Я. Сокольников, И.В. Сталин, Л.Д. Троцкий.
Против Ленина решительно выступили Каменев и Зиновьев. Они считали, что в сложившихся условиях поражение восстания было бы неизбежным, а потому предлагали отказаться от него и ждать созыва Учредительного собрания.
Все, что теперь известно о ситуации осенью 1917 года в России, свидетельствует о том, что она не могла долго сохраняться и тем более не могла плавно эволюционировать в сторону конституционного развития демократического общественного порядка. В своих мемуарах А.Ф. Керенский писал о том, что он узнал о закулисной стороне предоктябрьских событий уже находясь в эмиграции от генерала Эжена Пети, который был представителем Франции при Временном правительстве. В это время правые силы, потерпевшие поражение во время разгрома Корниловского мятежа, выжидали удобный момент для нового контрреволюционного выступления. По словам Э. Пети, Милюков, Родзянко, генерал Алексеев и другие готовили заговор с целью захвата власти и установления диктатуры. В октябре 1917 года «Милюков и его друзья были убеждены, <…> что большевизм не представляет слишком большой угрозы и что в России существуют лишь две партии: «партия порядка» во главе с Корниловым и «партия распада», возглавляемая Керенским». Исходя из этого, заговорщиков «вообще не беспокоила перспектива захвата большевиками власти. Ленин сбросит Керенского, размышляли они, и тем самым, не подозревая об этом, расчистит путь к созданию «крепкого правительства, которое неизбежно придет к власти через три или четыре недели».
В отличие от правых заговорщиков западные державы всерьез опасались прихода к власти большевиков и выхода России из войны. С августа 1917 года выдающийся писатель и не менее выдающийся разведчик У.С. Моэм сумел организовать контрбольшевистский заговор с участием руководителей чехословацкого корпуса, видных генералов России и лидера правых эсеров, известного террориста Б. Савинкова. (Разрозненные части этой заговорщической организации выступили против Советской власти в различных частях России в течение 1918 года.) К концу октября 1917 года Моэм завершил свою работу по созданию мощной подпольной организации.
Позже Моэм описал, как отправленный им в Лондон план государственного переворота «был принят, и ему были обещаны все необходимые средства». Однако великий разведчик попал в цейтнот. «Время поджимало. Росли слухи о растущей активности большевиков. Керенский носился взад и вперед как перепуганная курица».
Помимо заговоров, которые плели генерал Алексеев, Милюков, Родзянко, а также британские и французские спецслужбы, в Петрограде и других городах страны создавались и иные заговорщические центры, готовившие выступления для разгрома революции и большевистской партии. В то же время, пока эти силы были разрознены, а многие из них были в оппозиции к Керенскому и лишь поджидали выступления большевиков для того, чтобы их руками свергнуть Временное правительство, а затем уничтожить их самих, у большевистской партии была возможность для политического маневра. С одной стороны, у большевиков был редкий шанс взять власть в свои руки, который мог быть упущен в случае промедления. Таким образом, большевики упустили бы историческую возможность сделать попытку реализовать те цели, за которые боролись коммунисты и социалисты всего мира в течение семи десятилетий.
С другой стороны, промедление могло быть чревато полным разгромом революции. При этом первыми жертвами явились бы большевики. Это стало ясно в ходе событий в июле 1917 года. Но если в июле большевики смогли сойти с политической авансцены с минимальными потерями, то после осуществления государственного переворота различными заговорщиками большевиков ждала бы такая же судьба, которую в ХХ веке пришлось пережить коммунистам и социалистам Германии, Испании, Индонезии, Чили, в 1933, 1936–1939, 1965 и 1973 годах: большевиков либо поголовно пересажали бы, либо вырезали… Другим следствием контрреволюционного переворота стало бы установление на долгие годы жестокой диктатуры вроде тех, что устанавливались в ХХ веке после кровавых расправ с коммунистами и социалистами в Германии, Италии, Испании, Греции, Чили и других странах. В отличие от июльских событий, теперь большевикам, чтобы избежать полного разгрома и сохранить партию, надо было брать власть в свои руки.
Очевидно, что сведения о готовящихся заговорах, а также обостренная политическая интуиция помогли Ленину и большинству членов ЦК сделать верный вывод о необходимости выступать как можно скорее.
16 октября состоялось расширенное заседание ЦК, на котором с двухчасовым докладом выступил Ленин. Как свидетельствует краткая протокольная запись его выступления, Ленин вновь говорил о невозможности ориентироваться на настроение масс («оно изменчиво и не поддается учету»), вновь уверял, что, «выступая теперь, мы будем иметь на своей стороне всю пролетарскую Европу». В то же время в этом выступлении Ленин как никогда четко указал ту альтернативу, которая встала перед большевиками: «либо диктатура корниловская, либо диктатура пролетариата и беднейших слоев крестьянства».
Очевидно, что Ленин вложил в эту речь все свои ораторские таланты. Участник совещания А.В. Шотман позже писал: «Когда он кончил, все были как бы под влиянием гипноза. Много я слышал в течение 20-летнего моего знакомства с Владимиром Ильичем его докладов и речей, но из всех этот доклад самый лучший. Это тогда же подтвердили присутствовавшие на этом собрании, много лет знавшие Владимира Ильича».
Все же некоторые участники (Г.И. Бокий, М.М. Володарский, В.П. Милютин и другие) говорили о равнодушии масс к большевистским лозунгам, а Л.Б. Каменев и Г.Е. Зиновьев вновь возражали против курса на восстание. Большинством в 19 против 2 (Каменев и Зиновьев) и 4 воздержавшихся резолюция призвала «к всесторонней и усиленнейшей подготовке вооруженного восстания». Резолюция выразила уверенность, что «ЦК и Советы своевременно укажут благоприятный момент и целесообразные способы наступления». На заседании был избран Военно-революционный комитет (ВРК) в следующем составе: А.С. Бубнов, Ф.Э. Дзержинский, Я.М. Свердлов, И.В. Сталин, М.С. Урицкий.
Протестуя против этого решения, Каменев вышел из состава ЦК, а на другой день, 18 октября, опубликовал письмо в газете «Новая жизнь», написанное им и Зиновьевым. В нем они оспаривали принятое решение ЦК. Хотя в письме не говорилось о восстании, в те напряженные дни можно было догадаться, о чем могло быть решение ЦК.
Именно в этом обвинял Ленин авторов письма. В своем «Письме к членам партии большевиков» он называл Зиновьева и Каменева «штрейкбрехерами», предлагал им «основывать свою партию с десятком растерявшихся людей» и квалифицировал их поступок как «тяжелую измену». Через день, 20 октября, в новом письме в ЦК РСДРП(б) Ленин потребовал исключения Зиновьева и Каменева из партии. Он считал, что «только так можно оздоровить рабочую партию, очиститься от дюжины бесхарактерных интеллигентиков». На заседании ЦК Ленин потребовал исключения Каменева и Зиновьева из партии. Однако ЦК ограничился осуждением их поведения.
***
Тем временем Ленин решил ускорить подготовку к восстанию. Он писал Я.М. Свердлову: «Наступать изо всех сил, и мы победим в несколько дней!» Подготовка к восстанию развертывалась полным ходом. Непосредственное руководство вооруженным восстанием должен был осуществлять Военно-революционный комитет (ВРК), созданный на закрытом заседании Петроградского совета 12 октября. Членами ВРК стали большевики: В.А. Антонов-Овсеенко, С.И. Гусев, П.В. Дашкевич, К. С. Еремеев, Н.В. Крыленко, М.И. Лацис, К.А. Мехоношин, В.М. Молотов, В.И. Невский, Н.И. Подвойский, А.Д. Садовский, Н.А. Скрыпник, а также левые эсеры – П.Е. Лазимир и Г.Н. Сухарьков. После создания Военно-революционного центра ЦК 16 октября он вошел в состав Военно-революционного комитета.
ВРК активно занялся работой по созданию Красной гвардии и обучению его бойцов. На предприятиях Петрограда проводились занятия по военному делу. Наиболее крупными центрами формирования и обучения красногвардейцев стали Путиловский завод, «Новый Парвиайнен», «Айваз», «Новый Лесснер», «Треугольник», Трубочный, Обуховский, Балтийский заводы. Помощь в обучении оказывали солдатские комитеты полков. К началу восстания в рядах столичной Красной гвардии было 20 тысяч человек. На стороне революции должны были выступить войска Петроградского гарнизона, насчитывавшие до 150 тысяч солдат. Были готовы к выступлению и десятки тысяч балтийских матросов. Выборный орган моряков-балтийцев – Центробалт во главе с П.Е. Дыбенко – объявил, что «распоряжений Временного правительства не исполняет и власти его не признает».
Тем временем по приказу Керенского на подступах Петрограда разместился 3-й конный корпус. Три казачьих полка получили указания «быть наготове». Из пригородов Петрограда в столицу были вызваны юнкера из Петергофа, Ораниенбаума, Гатчины. Для охраны Зимнего дворца было мобилизовано 2 тысячи юнкеров. На Дворцовой площади строились баррикады. Керенский произносил самоуверенные речи. Накануне восстания он объявил, что готов отслужить молебен, чтобы выступление большевиков произошло. «У меня больше сил, чем нужно. Они будут раздавлены окончательно». Иначе оценивал обстановку военный министр Верховский, который признавал, что в его распоряжении нет достаточного количества сил, чтобы дать отпор большевикам.
В свою очередь большевики провели своеобразный смотр сил революции 22 октября. В тот день на фабриках, заводах, в казармах, учреждениях проходили митинги и собрания. На них выступали Бубнов, Володарский, Калинин, Косиор, Луначарский, Свердлов и другие члены ЦК, ПК, районных и заводских партийных организаций. Меньшевик Суханов признавал, что рабочие и солдаты не хотели никого слушать, кроме большевиков.
Центральный и Петроградский комитеты проводили последние приготовления к штурму. В ночь на 22 октября Военно-революционный комитет назначил Садовского, Лазимира и Мехоношина своими комиссарами в штаб Петроградского военного округа. Командующий военным округом полковник Г.П. Полковников отказался признать их полномочия. Тогда ВРК обратился с призывом к населению города и солдатам Петроградского гарнизона не исполнять приказы командования, не скрепленные подписью комиссаров ВРК.
(Продолжение следует)
Юрий Емельянов
